Номер 513024
Заброшенная типография

[сразу к фотографиям экспедиции]

Выходной. Утро. Дождь. Лучше не придумаешь для того, кто не хочет попадаться на глаза разным зевакам. Забираюсь на высокую кучу из жухлых листьев, встаю на деревянный поддон, прислоненный к стене. Затем, обнаруживаю в зазоре между стен какие-то трубы и, оперевшись еще и на них, мне удается схватиться за бровку кирпичного забора. Подтянувшись, второй рукой я дотягиваюсь до чугунной решетки, которая возвышается над кирпичной преградой. Я неслышно охаю, удивляясь своей растяжке, когда получается забросить на забор еще и ногу. Выпрямившись во весь рост на бровке забора, я осматриваю молчаливую территорию объекта, массивные двери и оборванную сигнализацию. Некоторые окна разбиты, и кажется, что территория этого предприятия в центре Москвы заброшена. Хотя опыт подсказывает, что о таких вещах нельзя судить легкомысленно. Сейчас и на вонючей помойке вполне реально наткнуться на охранника за работой.

За мной забираются товарищи. Воспользовавшись древней телефонной будкой с другой стороны забора, мы легко слезаем вниз и попадаем на территорию. Будка ощутимо ниже забора и с нее можно спрыгнуть на землю. Наверное, я бы не стал этого делать, если бы знал, что мои ботинки вгрызаются в грязь и жухлые листья на территории заброшенной типографии КГБ. Это позже мы по брошенной документации и инструкциям на стенах ощутим всю важность "находки", а пока, для нас это неприметное желтое здание, скрывающееся в прозаическом сквере, - всего лишь еще одна "фотомодель".

Начать решаем с подвала, где мы и скрываемся, пройдя через автомобильный терминал. Подвал находится чуть ниже уровня земли и оказывается неожиданно большим и просторным. Как всегда, в подвалах валяется какая-то аппаратура, что уже не удивляет. Чуть интересней оказываются мотки непонятной бумаги, технический лифт, выходящий прямо в подвал, и ленточный подъемник основательных размеров.

Туман скуки рассеевается окончательно, как только по длинному коридору мы выходим в другое крыло. Там коридор дробится развилками еще на несколько частей, а вот в них из каждой куда-то ведут двери, двери и двери... Интересно не это, а то, что за дверьми спрятались цеха, инструментальные склады и подсобки, в которых так много интересного хлама, что рассматривать и изучать его можно месяцами. Стандартный набор из противогазов, литературы по ГО и запчастей к ПХР открывает длинный список, а вот заканчивают его более занимательные вещи: станки, банки с реактивами, злые советские "роботы" с манометрами, огромными кнопками и прочий хлам, от которого ломятся многочисленные стеллажи. По состоянию места можно судить, что здесь все, конечно, брошено и разметано, но видно, что не силами тупых гопников, а скорее тех, кто в спешке съезжал с объекта и брал себе все, что плохо лежит.

В крохотной подсобке справа спрятался советский автомат с газировкой из тех, что вызывают самые теплые чувства при встрече. Дальше еще несколько помещений со станками, в одном из них я нахожу несколько ящиков с набором какой-то книги. На свинцовых пластинках идеальные буквы складываются в целые предложения, отображенные зеркально. Взяв несколько, я так ничего и не улавливаю. Суть не доходит и после того, как я нахожу несколько печатных рисунков для будущей книги, которая уже не увидит белый свет. Наконец как удар молнии до меня доходит смысл особенно большой таблички, выуженной из ящика: "РССС БГК икдевзарртнок яинечепсебо огонноицамрофни аметсис яанидЕ ОНТЕРКЕС".

*
возможно, это покажется интересным:

Музей "Подпольная типография ЦК РСДРП 1905-1906 годов" (Лесная улица, 55). Открыт в 1923. Филиал Музея Революции с 1924. Размещается в доме, где в 1905-06 под видом магазина "Оптовая торговля кавказскими фруктами Каландадзе" в подвальном помещении действовала подпольная типография, в которой печатались большевистская газета "Рабочий", революционные листовки. Типография создана по решению 3-го съезда РСДРП. В экспозиции: материалы подпольной типографской техники, литература, напечатанная в типографии, и др.
Материалы предоставлены проектом Рубрикон.

Мы осмотрели все оставшиеся помещения, среди которых нашли и автономную кухню. Здесь, судя по косвенным признакам, содержали дичь, а в раковинах (скорее даже крохотных бассейнах) на полу вполне могли кого-нибудь освежовывать и подавать к столу. Убедившись, что лифт не спускается еще ниже, мы по лестнице поднимаемся на первый этаж. Проходим мимо кабинетов, и нашему взору открывается внушительных размером площадка, на которой можно запросто провести соревнования по велокроссу или устроить небольшой концерт. Посреди цеха валяются письменные столы и еще какой-то мусор, но в целом здесь сравнительно (с другими экспедициями) чисто и просторно.

За углом находятся еще несколько огромных помещений. Немного дальше рядом с какой-то подсобкой нахожу несколько картонных бочек с белым порошком. На штампе значится "РЕАХИМ", но разобрать для чего именно он предназначался, нет времени и желания. Внутри подсобки опять бочки и две здоровенные бутыли. В одной аммиак, а вот во второй что-то желтое, но неидентифицируемое из-за того, что бочка стоит в деревянном ящике, набитом сеном.

Поднявшись выше, помимо канцелярских кабинетов находим и печатные цеха, где в больших количествах в ящиках хранятся свинцовые буквы для набора книг. От малюсеньких - для комментариев к фотографиям, до крупных - для заголовков. В цехе дальше - совсем большие буквы, уже на деревянных пластинах. Дойдя до последнего помещения в конце, коллега заглядывает за угол и оцепеневает. Мое напряжение тут же проходит, когда он начинает улыбаться. Когда же я заглядываю в комнату, оказывается, что там в кресле рядом со столом спала собака, которую мы потревожили. К счастью, это был не мальтийский волкодав, а мирная дворняжка, которая, по ее виду, пребывала в состоянии глубокого душевного шока от нашего появления.

Этажи выше явно принадлежали конторским работникам. Письменные столы, стулья, шкафы, кое-где разрезанные автогеном сейфы, а кое-где и совсем целенькие, только без ручек. Непонятные печатные устройства с какой-то чудовищной раскладкой на клавиатуре валяются на полу. Инструкции, типографская литература и буквы, буквы, буквы... для заголовков, для плакатов, для газет, - все это валяется под ногами на протяжении нескольких этажей. Мы направляемся выше, на чердак.

Под самой крышей, к сожалению, не оказывается ничего интересного. Все как обычно: деревянные мосточки, машинное отделение для лифтов и, конечно, мертвые голуби, лежащие в своих же испражнениях.

Спустившись вниз, выходим на улицу и теперь пользуемся парадным входом (он все равно находится на закрытой территории). Мы решаем осмотреться. Бойлерная и несколько подсобок меркнут, когда мы находим зал для заседаний, под которым скромно спряталось небольшое бомбоубежище. Судя по дверям и масштабам, убежище не было рассчитано на прямое попадание серьезной бомбы, но от тухлого авианалета, уверен, уберегло бы собравшуюся номенклатуру. Двигаемся дальше.

Я иду впереди, неторопливо огибаю здание, а выйдя во внутренний двор, собираюсь что-то сказать товарищам. Первые же звуки застревают в горле, и я, как дурак, замираю с поднятыми руками оттого, что из последней подсобки вываливает целая стая дворовых собак! Их настолько много, что я даже не успеваю прикинуть, сколько именно их там было. К большой удаче, они абсолютно молча устремляются вглубь двора, где пропадают в листве. Они испугались, сказать то же самое о нас было бы нескольким преуменьшением: такая неожиданная встреча на века испортила наши штаны. Только я хочу разразиться тирадой на тему того, "как же эти суки меня испугали", как в бытовке снова раздается шорох. Молча смотрим на проход. Немую сцену прерывает еще один барбос. Сонный и помятый, он последним выходит из бытовки с вопрошающим взглядом.